А сегодня мне снилось что-то странное и мистическое… А ещё кто-то непонятный пытался выяснить у меня где Грааль… И ещё много чего удивительного было… Дафненько мне такие сны не снились. Да мне в последнее время вообще ничего не снится…







А небо так стремительно темнеет! Вот уже всё видное из окон пространство затянуло тучами… Сейчас пойдёт дождь… И почему я сижу дома?! Хочу ходить по мокрому асфальту, хочу промокнуть до нитки… просто хочу побыть одна… хочу чтобы из-за дождя не было видно слёз… хочу прыгать по лужам и смеяться… НО… всегда это ненавистное “но”…

Скукотищааа.... Вот мля что за хрень такая - то сижу со скуки подыхаю, то бац и всем нужна, когда у самой дел по уши! А сегодня как раз опять творить совершенно нечего...

Я давным-давно обещалась выложить что-нибудь из своих рисунков и др. творений...

Дафненько я тут не появлялась... Писать в общем нечего: просто опять жуткие грузняки пошли и вернулось нежелание кого-либо видеть. Просто хочу спать. Хотелось бы недельки две проспать, а потом, глядишь, и настроение улучшилось бы...



Года два назад пыталась написать нечто длиннное, но иллюзия идеальности этой идеи пропала давольно-таки быстро... Вот то, на что её хватило:



Было тихое пасмурное утро, ленивые серые тучи медленно ползли по небосводу. Зыбкий туман разостлался над озером, трава была мокрая и холодная, земля, вымерзшая за ночь, затвердела. Внезапно тёмная туча, нависшая над озером и небольшой полянкой, разверзлась, выпустив на волю мириады мелких водяных капелек. Дождь забарабанил по широким листьям деревий и вмиг затопил полянку. Стремительные капли заставляли воду в озерце разбегаться кругами.

Арика проснулась от пронизывающего до костей холода. Не успела она открыть глаза, как по лицу забарабанили ледяные капли дождя. Вся одежда тут же вымокла. Девушка поплотнее затянула теплый кожаный плащ и накинула капюшон.

«Осень…» - с грустью вздохнула она, ёжась от холода.

Воспоминания о доме пришли сами собой, и лишь усилием воли Арика, прогнала мысли о пышущем жаром камине, горячей пище и тёплой постели.

Она развела давным-давно потухший костёр и перекусила остатками вяленого мяса и хлебных сухарей. Огонь недовольно шипел и плевался искрами, не позволяя мелко накрапывающему дождику вновь потушить себя. Погревшись и собрав свои чёрные, как смоль, длинные волосы в толстую косу, Арика собрала свои изрядно намокшие вещи и легко вскочила в седло. Её лошадь радостно фыркнула и рысью понеслась вперёд по неширокой тропе, ведущей к тракту. Эта дорога пронизывала весь континент с северо-запада на юго-восток, где и находилась цель её пути, куда её и тянуло странное непреодолимое чувство острой необходимости.

Серая неказистая на вид, но очень выносливая лошадка везла свою хозяйку в Вольный Тир – город разного рода наёмников и ведьм, колдунов и других преследуемых Инквизицией. В Тир стремились все, попавшие в немилость Слугам Света. По всему континенту власть Инквизиции была очень велика, но этот город отчего-то оставался неприкосновенным. Или оттого, что там было немного поклоняющихся Свету, или по какой-то другой причине, но ни один Слуга никогда не ступал по мостовым Тира.

День уже перевалил за полдень, но солнце так ни разу и не выглянуло из-за плотного полога серых туч. Арика придавалась неутешительным мыслям. И кто бы мог подумать, что такое огромное количество пищи закончится на пятый день пути, а домой захочется намного сильнее, чем хотелось бежать оттуда?! Она ещё могла бы вернуться назад… «Ну уж нет! – подумала Арика,- Я ни за что не вернусь в это тошнотворно-правильное аристократическое семейство!» Белоручка и неженка, ха, видели б её сейчас родственники - мокрая, усталая путница в перемазанном землёй плаще на невзрачной серой лошадёнке, понуро бредущей по узкой лесной дорожке. Они б не за что не поверили, что это их Арика.

Она грустно улыбнулась своим мыслям. Впереди дорога наконец-то выходила к тракту. До Тира оставалось ещё около двух недель. Дорога была пустынна, что было неудивительно. Караваны купцов нечасто встречались в северных землях, другие путники встречались ещё реже, особенно сейчас, в преддверии осенних празднеств. А оживлённые участки тракта Арика обошла по лесу, опасаясь, что её уже разыскивают. Теперь впереди на сутки пути нет ни одного селения…

Арика вдруг замерла, остановила лошадь, с досадой хлопнула рукой себя по лбу и тихо выругалась. И как она могла так оплошать?! Она ведь просто не сможет даже ради пропитания убить невинное животное! При этой мысли перед глазами воображение услужливо нарисовало тушку кролика, лежащую в медленно расползающейся по земле луже крови. К горлу подкатился комок тошноты, и Арика спешно прогнала это видение.

Внезапно она почувствовала взрыв странного необъяснимого чувства, зовущего её в Вольный город Тир. Сзади послышался отдалённый конский топот. Сознание померкло, и уже кто-то другой, управляющий её телом, пришпорил испуганно фыркающую лошадь и свернул с тракта на тропу, мгновенье назад образованную расступившимися деревьями.

***

Уже темнело, а Арика всё неслась по лесу.

Бывшие довольно широкими тропы, сузились, и проехать стало крайне трудно. Всё ещё лил дождь, ветки плотно обступивших тропинку деревьев нещадно хлестали всадницу и взмыленную лошадь. За целый день непрерывной скачки бедное животное сильно вымоталось, но, не смотря на это, всё же несло свою хозяйку вперёд – навстречу сбывающимся снам…

Вдруг что-то с силой толкнуло Арику в бок, чуть не скинув с седла. Еле удержавшись от падения, она притормозила лошадь, и внезапно ошарашено уставилась на тёмнеющее небо. «Неужели уже почти ночь?» – Удивлённо и то же время испуганно подумала она. Девушка оглянулась, и то, что предстало перед ней в полутьме, напугало её ещё больше. Она оказалась на узкой тропке посреди чужого незнакомого леса.

Небо стремительно меркло, а на землю опускались осенние заморозки. Над верхушками деревьев замелькали чёрные тени. Пронзительно вскрикнула ночная птица, и Арику накрыла волна страха. Лошадь обеспокоено всхрапнула, учуяв человеческий страх.

Девушка осторожно нашарила в сумке небольшую деревянную коробочку со спичками. Аккуратно вытащив длинную тонкую палочку с тускло светящимся серным кончиком, она чиркнула её о чёрный шершавый бок коробка. Моментально вспыхнул огонёк, образовав неяркий круг света. Арика нашла несколько более-менее сухих веток и развела маленький костерок. Пламя, время от времени, потрескивая и плюясь жёлтыми искрами, нещадно поедало влажную древесину. Подкинув в костёр ещё веток, она укуталась в тёплое шерстяное одеяло и попыталась уснуть.

Но урчание в животе не преминуло напомнить о голоде, а кровоточащие ссадины на лице, руках и спине – о безумной скачке по лесу.

Около получаса Арика ещё полежала, но потом внезапно, повинуясь странному чувству, встала и вытащила из сумки расшитые золотом и камнями ножны. Чуть помедлив, взялась за рукоять и рывком вытащила длинный слегка изогнутый кинжал. Пламя от костра блеснуло на лезвии, на миг, ослепив восхищённую красотой клинка девушку. Арика держала его перед собой на вытянутых руках и с благоговением созерцала огонь, весело скачущий по граням крупного алмаза на эфесе кинжала.

Неожиданно на девушку свалилась груда воспоминаний.

Вот она стоит посреди громадного зала в подземелье замка Де Шалтре, под завязку набитом золотом, камнями, искусно отделанным драгоценностями оружием, вазами с Восхода и другими красивыми безделушками. Пламя, распространяемое десятком смоляных факелов, резво скакало по блестящим поверхностям множеством бликов. Арика обвела сокровищницу восхищённым взглядом.

- Ты можешь взять всё что захочешь. – Приобняв её, шепнул Шалтре-младший. – Это маленький предсвадебный подарок.

Она кивнула и тихонько отстранилась от него. Лёгкая полу усмешка в который раз скрылась от невнимательной и в последнее время рассеянной Арики.

Сперва её взгляд был прикован к золотым украшениям, но, видно не сочтя их достойными внимания, девушка двинулась дальше. Остановилась она и возле огромного гобелена, невольно залюбовавшись так великолепно изображённой битвой.

До ужаса настоящим казался мертвенный молочно-жёлтый блеклый лунный свет, открывающий взору огромную пустошь у русла широкой реки. Бледный свет луны падал на землю, открывая взору жуткие выражения лиц воинов, безумно мечущихся лошадей в тяжёлой броне, обагрённую кровью сталь клинков и безмятежную гладь чёрной реки. Воде, чёрной как сама Тьма, не было дела до тысячи тысяч жалких людишек, сошедшихся в страшной битве у её лона. Пройдёт время, земля впитает их кровь, а потом дожди смоют в реку и землю. И их кровь станет частью её тёмных вод…

Ужас и безысходность, источаемые гобеленом, захлестнули Арику. Содрогаясь от мысли об участи этих людей, она никак не могла оторвать взгляд…

-Э-э... С вами всё в порядке? – Прокашлявшись, неуверенно спросил стоящий сзади стражник с факелом.

- Д-да. – Дрожащим голосом ответила она, с усилием отводя глаза от гобелена, столь реалистично изображающего сражение у берега Чёрной реки.

Неожиданно для себя, Арика подошла к небольшому столику с обычными на вид безделушками, но, что странно, ни одна вещица не представляла особой ценности. Она взяла в руки тонкую серебряную цепочку с небольшим полумесяцем из неизвестного ей чёрного металла.

На лице Шалтре появилась кривая ухмылка, но Арика этого не видела, как и не видела и многое другое. Ведь влюблённым свойственно не видеть ничего творящегося вокруг них, но быть может дело не в этом или не совсем в этом…

Она сжала в руке этот странный кулон и двинулась дальше. Прихватив пару изящных колечек с маленькими изумрудами, алмазами и другими драгоценными камнями и несколько золотых браслетов, Арика наткнулась на стену, увешанную разнообразным оружием, в коем немного разбиралась. Мечи, боевые топоры, кинжалы, метательные ножи, луки, стрелы с наконечниками из кости и золота – почти всё декоративное, неподходящее для боя из-за обилия украшений. Она неспешно шла вдоль стены, с интересом разглядывая клинки.

- Нравится? – вновь подошел Шалтре.

- Да. – Ответила она.

- Тогда выбирай, если хочешь. – Он заглянул ей в глаза.

У Арики вдруг появилось странное чувство. Она ощутила сильное головокружение, в глазах потемнело, и девушка провалилась в мягкие объятия Тьмы…

Сознание вернулось резко. Только что она будто спала, но не прошло и мига, и вот она в сопровождении Шалтре и многочисленной охраны поднималась по серпантину узкой лестницы, ведущей из подземелий в обширные холлы замка. На её шее поблескивала серебряная цепочка, а на поясе висели расшитые золотом и камнями ножны с тем самым клинком, что лежит сейчас на её руках, ярко вспыхивая в неверном свете костра. И именно тогда и случился первый провал в памяти, когда её телом управлял кто-то другой…

Воспоминания ушли, оставив чувство одиночества, желание вернуться домой, в замок Редволл, и ужасный голод. Но мучиться долго не пришлось – её телом вновь завладела чужая воля, и она не поняла, откуда в её руках появился замерший от страха зверёк.

Одной рукой она держала кролика за уши, а вторая кинжалом тянулась к его шее. Остановить себя она уже не могла, раздался дикий писк, ему встревожено вторила ночная птица, а клинок окрасился кровью. Алмаз на эфесе на миг полыхнул красным, а внутри него зародилась алая искорка огня, трепещущая в такт биения сердца. Арика вскрикнула и вновь провалилась в никуда…

***

Утро выдалось таким же пасмурным, как и предыдущее. Серые туши облаков лениво ползли по небу. Холод пробирал до костей, не спасали ни шерстяное одеяло, ни плащ, ни осенняя одежда. Ветер, незнамо откуда взявшийся в лесной глуши, пронизывал насквозь. Арика поёжилась, невольно вспомнились события вчерашней ночи, испуганно замерла, рывком вскочила на ноги и кинулась к костру. Огонь потух на удивление недавно – угольки были ещё тёплые. А посреди костра стоял небольшой походный котелок. Арика осторожно заглянула в него.

Обнаружив там жаренную на огне крольчатину, источающую приятный дурманящий голову запах, она почувствовала голодное урчание в животе. Не удержавшись, девушка поднесла к лицу кусочек мяса, принюхалась, опасливо дотронулась кончиком языка и с остервенением принялась есть.

Обтерев от жира лицо и руки, она удивлённо воззрилась на опустошённый котелок. «Неужели я столько съела?» – подумала Арика, а перед глазами вдруг встала картина убийства несчастного зверька. Весь завтрак принял отчаянную попытку вылезти обратно, которая, впрочем, не увенчалась успехом.

Собирая вещи, Арика наткнулась на расшитые драгоценными камнями ножны, со страхом взялась за рукоять и осторожно извлекла на свет клинок. На миг ей показалось, что он обагрён кровью, и, вскрикнув, она чуть не выронила его. Но видение тут же пропало, и клинок вновь блестел девственной чистотой, а в алмазе на эфесе теплилась алая искорка огня. Арика поспешила вернуть кинжал в ножны, но пристегнуть на пояс не решилась из-за обилия драгоценностей – шанс нарваться на разбойников, несмотря на то, что осень уже вступила в свои права, был очень велик.

Пообещав себе, когда прибудет в Тир приобрести менее заметные, но всё же достойные её клинка, ножны и нанять того, кто сможет обучить её драться на кинжалах, девушка легко вскочила в седло.

***

Когда сознание вновь прояснилось, она уже ехала по широкому тракту. Арика чувствовала лёгкое головокружение, тошноту и чуть ли не падала с лошади от усталости. Но к счастью впереди виднелось небольшое поселение. Одно-двух этажные деревянные, но в большинстве своём добротные дома с небольшими двориками, полукругом жались от маленькой площади к густому еловому лесу. Посреди не мощеной площади располагался Храм Света. Купол был увенчан металлическим подобием молнии с наконечником стрелы, указывающим строго вверх. Само здание напоминало очень низкую и от чего-то идеально белую башенку. Большие стрельчатые окна с цветными витражами были высоко, почти под самым куполом, но Арика не сомневалась, что рисунки были на тему: Свет – хорошо, правильно, Тьма – плохо, грех. А все грехи, как говорят Святые отцы, нужно искоренять. Вот они и их изничтожают, а заодно и прилюдно практикуются в отсечении голов, повешении и поджаривании на медленном огне. А самое обидное то, что и половина сжигаемых заживо женщин не только не “жуткие, противные ведьмы”, а просто несчастные, которых кто-то невзлюбил и решил поквитаться с помощью Инквизиции.

Остановившись у одной из многочисленных таверн, плотным кругом обступивших площадь, Арика устало спрыгнула с лошади. Тотчас же подбежал рыжий паренёк, серебряная монета скрылась в его ладони, и радостный слуга, бережно взяв за поводья изнеможенную лошадь, пошёл к конюшням.

Девушка зашла в просторный зал таверны. В воздухе витали головокружительно-приятные запахи. Освещение было весьма скудным – лишь на занятых столах да на стойке горели толстые жёлтые свечи.

Деревянный пол жутко заскрипел под ногами. К Арике уже спешил краснощёкий толстяк, видать, в потемках хозяин заведения узнавал о пришедших посетителях именно по этому скрипу. Хозяин то и дело спотыкался обо что-нибудь и непрестанно бранился на всё на свете. Порядком уже захмелевшая компания сидящих за одним из самых больших столов сопровождала его диким ржанием.

- Чё ржёте?! – осклабился толстяк.

- Сам виноват, у тебя тут по вечерам темнотища – чёрт ногу сломит! – Высказались из той компании.

- Доиграетесь – пива больше не налью! – Пригрозил хозяин таверны.

- Ха! – Возразил кто-то, по всей видимости, очень пьяный, - А мы… ик… в другую… ик… таверну… ик… пойдём!

Компания вновь дружно разразилась диким хохотом.

- Ладно, не обижайся, Толстый. – Примирительно сказал широкоплечий бородач, похожий на гнома. – Иди лучше. Вон тебя молодая леди уже ждать устала.

Что-то невнятно буркнув, толстяк всё же внял совету и заторопился к падающей от усталости Арике. Торопливо извинившись, он усадил девушку за маленький столик рядом со стойкой. Во время пути чрез весь зал хозяин не позволил себе ни одного бранного слова и вообще разговаривал крайне вежливо.

- Чего желает леди? – Спросил он, ставя на середину столика толстую желтоватую свечу.

Арика попросила, чтобы её вещи отнесли в самую хорошую комнату, и заказала горячий ужин. Спокойно выслушав её, толстяк хитро прищурившись, поинтересовался, хватит ли у неё на всё это денег. Она усмехнулась, и в пухлых руках хозяина оказалось два золотых. Попробовав монеты на зуб, он удовлетворенно кивнул и скрылся в дверях, ведущих на кухню.

Через несколько минут Арика с великим аппетитом принялась за дымящуюся картошку с мясом и ломтем белого хлеба. Быстро умяв ужин, она по широкой лестнице поднялась на второй этаж. Пухленькая молодая служанка довела её до комнаты и, вручив ключ, удалилась. Комната оказалась вполне приличной даже на взгляд привередливой Арики.

У стены стояла грубая деревянная кровать с соломенной периной и шерстяным одеялом. У небольшого окошка с серой занавеской был маленький столик-тумбочка. Пол покрывал плетённый соломенный коврик. У свободной стены лежали её сумки. Поставив подсвечник на столик, пальцами затушила пламя, даже не подивившись полным отсутствием болезненных ощущений, она покинула комнату.

Заперев дверь на ключ, она, спотыкаясь чуть ли не на каждом шагу, прошла по тёмному коридору и спустилась в зал. Хозяин поинтересовался, не уезжает ли дорогая леди, и, получив отрицательный ответ, не скрывая своей радости, пожелал приятной прогулки.

Снова оказавшись в своей комнате, Арика устало опустилась на кровать, блаженно потянулась и провалилась в мягкие сети сна.

***

Ей вновь снился тот первый из череды странных снов. В нём она словно летела, хотя конечно она и не могла лететь – у неё не было тела. Она лишь видела путь, которым её нужно идти. Мимо с бешеной скоростью проносились леса, дороги, тропы, небольшие речушки более похожие на очень широкие ручьи, крохотные деревеньки, размытые лица людей…

Но Арика не могла остановиться ни на миг – неведомая и почему-то казалось, что чуждая всему живому, сила тащила её куда-то. Теперь она уже знает, куда ведёт её этот путь, но кто скажет, будет ли он последним?

И вдруг, как и тогда, круговерть видений приостанавливается, и Арика оказывается окружена стаей огромных волков. Её насквозь прожигает волна страха, из горла вырывается всхлип. Но внезапно накатывает миг долгожданной спасительной темноты, и Арика снова мчится к заветному городу, где должно случиться что-то очень важное. Она уже вновь горит, но не от страха, а от ожидания и любопытства.

Вот уже видны высокие стены и смотровые башни с белыми как снег стягами. Ещё совсем чуть-чуть и на воротах уже можно различить резное изображение серого голубя символизирующего Вольный город. Ворота распахиваются перед её бесплотным призраком. Её охватывает восторг. Ещё чуть-чуть, но она знает – как только её дух пересечёт черту города, всё тут же исчезнет. Как тогда в родном замке…

Ею уже овладевает болезненное разочарование вкупе с робкой надеждой. Но вот ворота позади, замедлившийся почти приостановившийся полёт опять многократно ускоряется. Лабиринты городских улочек, резкие повороты в какие-то узкие проулки, и всё замирает. Впереди среди размытых фасадов домов отчётливо виден лишь один. На тёмном камне стен еле выделяется вывеска, а на ней – чёрное, как смоль, пятно. Мгновенье и оно превращается в изображение чёрной кошки. Как только Арика понимает это, её ослепляет яркая изумрудная вспышка кошачьих глаз…





Это конешно бред ужасный, но всё-таки я когда-то долго над этим трудилась...

Арика - это, кстати, мой старый ник.

И всё же это действительно так ужасно как мне думается? Я даж перечитывать это не хочу - стрёмно как то...

А всё-таки не так уж и плохо вдоволь поорать матом и получить два раза по лицу...

Вчера была на FUZZ'е! Ужасно понравилось! После концерта с подругой долго удивлялись когда сумели пропустить Агату Кристи... Наверно пиво пили... Интересно, много ли народу было на Братьях Грим? Мельницу тоже пропустила (в это время вроде КиШ был), но это не страшно - я 16 марта на их концерте была. Пилота тож не послушала. Первыми на Большой арене были Чайф, потом Ю-Питер, Вакцина (но мы пошли на Кирпичей и Кукрыниксов), далее я была не совсем в адеквате, но была на Сплине, Арии, КиШе и ДДТ. Домой еле добралась - очень устала. А больше всего мне почему-то понравились кукрыниксы...